Предположим, тебе удалось любимых собрать, и пусть это будет
Круглосуточный садик, район <...>, спальня, полночь,
В одеялах, лохматые, сонные, близкие тёплые люди
Все, которых ты помнишь, такие, какими помнишь.
Вот такая твоя механическая отрада:
В чёрной комнате ненаглядные и невидимые шепчут:
«Как дела? Что печальный такой? Может, что-нибудь надо?»
Отвечаешь: «Да я не печальный. Кроме вас, ничего не надо.
Мне гораздо уже легче».
Четверговая соль просыпается с улицы в тонкие щели
Неразумный ты мальчик, всё слушаешь и не слышишь
Под кроватями есть и пружина и, валик, и молоточки
Эти люди не дышат: солью никто не дышит.
Молоточек в подошву — спасибо на добром слове
тёплый шёпот слоями обугленной солью просыпан
Люди в коконах белых расселись у изголовья
«Мне гораздо легче уже. спасибо, спасибо»
Иногда думаю: вот что случится,когда все,от кого зависит моя жизнь,все,кто эту жизнь образует,однажды исчезнут. Когда об этом думаю,вспоминаю почему-то всегда только одну картинку: в 2013м мы поехали на Аркаим - зимой. Для меня это была вторая поездка,а уральцы-то постоянно туда зимой катаются - это у них квест такой. На выживание,на ледяное одиночество и внутреннюю пустоту. Диалоги такие с пространством. И вот картинка-то,да.
Приехали ночью,заселились - кто в домики,кто по-лютому: в палатках. И вот утром выхожу я сонный на крыльцо: тут-то меня и жахнуло.
Это было белое.
Во все глаза,во всю ширь и на весь обхват. Белые холмы,белое от земли до неба,но не слепящее (как на высокогорье,например,бывает),а мягкое приглушенное. Когда снег идет. Он и тогда шел,падал тихо,а я стоял в портках, и у меня в душе как будто Господь возносился. Да,даже так.
Мне кажется,что когда я останусь один - во мне все будет также.
Только по-моему,после такого и жизни-то нет. Так-то.